Рис. 1. Московский концертный зал «Зарядье». Вид на вход в здание
Фото А. Народицкого

Московский концертный зал «Зарядье», расположившийся в одноименном природно-ландшафтном парке, — это уникальный проект и одна из лучших концертных площадок мира. Зал торжественно открылся в 2018 году, в День города (рис. 1). В 2016-м он получил Премию Архсовета Москвы в номинации «Лучшее архитектурно-градостроительное решение объекта общественного назначения», а в 2019-м вошел в шорт-лист премии международного фестиваля WAF (World Architecture Festival) — рис. 2.

Рис. 2. В 2019 году концертный зал «Зарядье» вошел в шорт-лист премии международного фестиваля WAF (World Architecture Festival)

Над проектом парка «Зарядье» работало бюро Diller Scofidio + Renfro (DS+R) из Нью-Йорка, а концертный зал был полностью спроектирован отечественными специалистами под руководством главного архитектора ТПО «Резерв» Владимира Плоткина и главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова (рис. 3). Акустикой проекта занимался специалист мирового уровня Ясухиса Тойота (Yasuhisa Toyota). Неоценимый творческий вклад в проект концертного зала внес российский дирижер Валерий Гергиев.

Руководитель авторского коллектива Сергей Кузнецов
	Сергей Кузнецов — главный архитектор города Москвы, первый заместитель председателя Комитета по архитектуре и градостроительству города Москвы, почетный профессор МАРХИ. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Рис. 3. Концептуальные эскизы. С. Кузнецов

Руководитель авторского коллектива, главный архитектор ТПО «Резерв» Владимир Плоткин
	Владимир Плоткин — главный архитектор и сооснователь ТПО «Резерв», заслуженный архитектор России, член Союза архитекторов, профессор МАРХИ. В 2010 году удостоен звания «Архитектор года», в 2011-м представил персональную экспозицию в рамках выставки «АРХ Москва».

Авторы концертного зала «Зарядье» рассказали о деталях работы над проектом, который стал самым масштабным в практике ТПО «Резерв» и выполнялся в привычной для бюро программной среде.

«Компании сейчас 32 года, и 25 из них — с Archicad, — рассказывает Владимир Плоткин. — Он незаменим, ничего лучше я не знаю. Архитекторы быстро к нему адаптируются, он хорошо ложится на пространственное мышление».

Московское ТПО «Резерв» одним из первых стало активно использовать Archicad в архитектурной практике (рис. 4).

Рис. 4. Часть проектов Творческого производственного объединения «Резерв», выполненных в Archicad с 1997 года
Источник: официальный сайт ТПО «Резерв» (www.reserve.ru)

Внешнее архитектурное решение: стеклянная «кора»

Наружные архитектурные решения в первую очередь подчинялись местоположению концертного зала: он должен был разместиться в искусственно созданном холме на территории парка, вписаться в ландшафт и стать его органичной частью.

Здание зала словно накрыто холмом, а холм — светопрозрачной стеклянной «корой» с солнечными батареями, предложенной бюро DS+R еще на этапе конкурса в 2013 году. Под «корой» создан особый микроклимат, высажены деревья и травянистые растения. В пространстве комплекса расположены зона для прогулок посетителей парка и амфитеатр на 1500 мест (рис. 5).

Рис. 5. Московский концертный зал «Зарядье»
(визуализация: ТПО «Резерв»)

«Главный аттрактивный элемент — „кора“ — это одновременно и часть парка, и вторая крыша комплекса (рис. 6−7). Проектировали кровлю и создавали ее геометрию мы. Стеклянная „кора“, а там нет ни одного повторяющегося элемента, проектировалась в Archicad», — комментирует Владимир Плоткин.

Рис. 6. Схемы разреза

Рис. 7. Фасад концертного зала «Зарядье»

Работа над «корой» шла в сотрудничестве с американскими коллегами и немецкой компанией Transsolar, отвечавшей за микроклимат под стеклянной крышей. И несмотря на то что в процессе работы над проектом изменилась форма «коры», а вход разместился с другой стороны, в бюро DS+R с одобрением встретили обновленную концепцию. Чтобы воздух циркулировал определенным образом, параметры «коры» корректировались в соответствии с расчетами инженеров из Германии. «Недопонимания не возникало, общение было дружественным», — замечает главный архитектор ТПО «Резерв».

Внутреннее архитектурное решение: фойе и Большой зал

Общая площадь комплекса составляет почти 24 тысячи квадратных метров. Помимо крыши-«коры», концертный зал и парк связывает фойе — высокое, светлое, воздушное (рис. 8).

Рис. 8. Фойе концертного зала «Зарядье» Фото А. Народицкого

«Зона фойе сделана максимально прозрачной — находясь на улице, можно наблюдать жизнь, которая идет внутри здания. Главная идея была в том, чтобы пластика интерьера работала на пластику фасада. Так и получилось. Даже уклон пола в фойе следует рельефу улицы: есть перепад порядка метра или полутора», — поясняет Владимир Плоткин. А пол фойе выложен той же плиткой шестиугольной формы, что и в самом парке «Зарядье».

В здании четыре наземных и два подземных этажа, два зала: Большой на 1600 мест и Малый на 400, плюс комплекс артистических помещений.

Большой зал должен одновременно отвечать нескольким требованиям: не только иметь прекрасную акустику для концертов классической музыки, но и быть в состоянии принимать современные проекты различных жанров. «В акустическом зале поверхности в зоне сцены должны быть отражающими, плотными, должен быть потолок. В театральном зале — наоборот: здесь находится сценическая коробка с механизмами для смены декораций», — объясняет главный архитектор проекта Большого зала Александр Пономарев. В итоге были найдены решения, позволяющие адаптировать сценическое пространство к любому жанру (рис. 9).

Рис. 9. Большой зал «Зарядье» Фото А. Народицкого

Кроме решений, связанных с потолком, важным элементом многожанрового зала является нижняя механизация. Благодаря уникальному инженерному оснащению всего за 40 минут партер в Большом зале складывается, превращаясь в ровный пол. Оркестровая яма имеет три положения: может подниматься в плоскость партера и в плоскость сцены, а за сценой есть блитчеры — выкатные трибуны, способные складываться, расширяя ее пространство (рис. 10).

Рис. 10. Вид зала с полным использованием мест в партере Фото А. Народицкого

Все эти трансформации были визуализированы средствами Archicad в модели зала (рис. 11). «Чтобы показать разные фазы трансформаций, мы пользовались комбинациями слоев. Большой плюс Archicad — в его гибкости», — отмечает Александр Пономарев. Он также обращает внимание, что при проектировании зала активно использовалась программа Rhino: «Эскизы и рабочее проектирование выполнялись в Archicad. А криволинейные поверхности — зал построен на плавных биоморфных текучих формах — моделировали в Rhino и затем импортировали. То есть оболочка зала, которую мы сейчас видим, была смоделирована в Rhino. Монолит, стенки, фермы спроектированы в Archicad. Тестовое моделирование акустики проходило в Rhino — это было требование Ясухисы Тойоты и Nagata Acoustics».

Рис. 11. Вид зала с полным использованием мест в партере
(визуализация: ТПО «Резерв»)

Интересно, что в первоначальном варианте проекта задняя стенка Большого зала была полностью стеклянной: так зрители могли видеть Москву, а посетители парка — наблюдать за происходящим внутри. Но потом от авангардного решения решено было отказаться — стекло нарушало акустику зала.

За сценой вместо прозрачного окна появился медиаэкран, а вместо стеклянной стены был установлен гигантский — один из крупнейших в Европе — орган, спроектированный французской органостроительной фирмой Muhleisen специально для Большого зала с учетом всех необходимых параметров: объема, акустики и архитектуры.

Изготовление и сборка органа заняли два года, еще полгода понадобилось для его настройки, — это всего на год меньше, чем проектировался и строился сам концертный зал!

Командная работа

По словам Владимира Плоткина, над проектом в Archicad Teamwork работали 20 человек. Архитектурная команда была разбита на четыре группы: одна занималась оболочкой комплекса, «корой»; другая — фасадом; третья — проектированием здания, его интерьеров и технологий; четвертая — залом и сопутствующей механизацией.

Несущие системы выполнялись в собственном софте в Новосибирске: оттуда присылали модель, которая интегрировалась в Archicad.

Алгоритмический дизайн

На этапе отделки зала команда задействовала программу Grasshopper. В этой среде был смоделирован максимально рандомный, неповторяющийся микрорельеф стенок зала, который требовали специалисты по акустике. Он представлял собой плашки-«тоблерончики» — выдающиеся вперед треугольники разной ширины — из красного дерева (рис. 12−13). Все плашки разной формы, и их последовательность не повторяется в отделке: «Вносить изменения в раскладку вручную — невероятно трудная задача. Мы всё это алгоритмизировали и успевали в срок выдавать изменения, вносимые акустиками, — рассказывает Александр Пономарев. — Затем передавали в Rhino и отправляли на производство чертежи, по которым робот вырезал плашки».

Рис. 12. Отделка стен большого зала
Фото И. Иванова

Рис. 13. Акустическая отделка Большого зала, выполненная в Rhino-Grasshopper и импортированная в Archicad

С помощью Grasshopper проектировщики анализировали видимость из зала: все сиденья импортировались в Grasshopper из Archicad, над каждым ставилась точка обзора и простраивались лучи видимости на сцену. «Так мы получали превышение над впередисидящим и понимали, где поменять уклон, чтобы улучшить видимость. Если в Archicad что-то менялось, снова импортировали в Grasshopper и еще раз всё проверяли» (рис. 14).

Рис. 14. Анализ видимости с помощью Grasshopper

Сроки проекта и российский стиль работы

Вся работа — и проектирование, и строительство — заняла всего три с половиной года. Для сравнения: Сиднейский оперный театр строился 14 лет, Эльбская филармония в Гамбурге — десять.

«Когда начинали строить, не было начерчено ни одной эскизной линии. В январе 2015 года начали копать, даже не зная точно, где копать, — отмечает Владимир Плоткин. — Фасады с „корой“ были сделаны уже к сентябрю 2017-го. Через год в таких же бешеных темпах сдавали зал».

Ошибки

Несмотря на колоссальные объемы работы и сжатые сроки, ошибка в расчетах случилась лишь однажды. Для поддержания микроклимата требовалось разместить под «корой» стеклянные открывающиеся экраны. За полторы недели до сдачи фасадов в приемку оказалось, что экраны не подходят по размеру. Тем не менее «подрядчик среагировал быстро — металл подрезали, а стекло перезаказали. Успели уложиться в срок».